Космический патруль [=Космический кадет] - Роберт Хайнлайн

— Боже мой! — Мэтт уставился на лейтенанта широко раскрытыми глазами. — Сколько же времени потребуется для овладения всем этим?

— Вам придется продолжать обучение до ухода в отставку. Но даже эти предметы не являются целью вашего обучения в Академии. Это всего лишь основа. Настоящая ваша задача состоит в том, чтобы научиться думать — а это значит, что нужно познать основополагающие предметы: эпистемологию, или теорию познания, научную методологию, семантику, структуру языков, основы этики и морали, логику, мотивационную психологию и тому подобное. Наш метод образования основывается на том, что человек, способный правильно мыслить, неизбежно будет придерживаться морального поведения или того, что мы называем «моральным». Что такое моральное поведение для патрульного офицера, Мэтт? Друзья зовут вас Мэтт, правда?

— Так точно, сэр. Моральное поведение для патрульного офицера…

— Ну-ну, продолжайте.

— Мне кажется, что это значит исполнение своих обязанностей, присяги… ну и все такое.

— А почему офицер Патрульной Службы должен придерживаться этих принципов?

Мэтт молчал. На его лице появилось упрямое выражение.

— Объясните мне, почему вы должны исполнять эти обязанности, когда в результате вас может постигнуть смерть, часто мучительная? Ладно, можете не отвечать. Наша главная задача заключается в том, чтобы вы поняли, как функционирует ваше собственное сознание. Коли нам удается воспитать человека, который может справляться с обязанностями офицера Патрульной Службы, поскольку его сознание, когда он узнает, как оно действует, готово выполнять эти обязанности, — ну что ж, отлично! Этот курсант становится офицером Космического Патруля. Если же он не может мыслить самостоятельно, приходится избавляться от него.

Мэтт так долго молчал, что Вонг, наконец, спросил его: — В чем дело, юноша? Я хочу, чтобы вы были со мной совершенно откровенны.

— Видите ли, сэр, я готов работать и не жалеть сил, чтобы заслужить производства в офицеры. Но, судя по вашим словам, это выходит за пределы моих возможностей, не зависит от меня. Начать с того, что мне нужно овладеть массой предметов, о которых я никогда не слышал. Затем, когда я справился с этим, кто-то приходит к выводу, что мое сознание не функционирует должным образом. По-видимому, такая работа под силу только супермену.

— Вроде меня, — усмехнулся Вонг и напряг мускулы. — Может быть, ты и прав, Мэтт, однако в мире нет суперменов, так что приходится браться за таких парней, как ты. Ладно, хватит об этом; давай составим список кассет, которые тебе понадобятся.

Список оказался длинным. С чувством приятного удивления Мэтт обнаружил, что в него входят и кассеты с записями литературных произведений. Он обратил внимание Вонга на кассету, которая озадачила его: «Введение в лунную археологию».

— Не понимаю, зачем мне это — Патрульная Служба не имеет дела с селенитами, ведь они вымерли миллионы лет назад.

— Это расширит твой кругозор, Мэтт. Вместо лунной археологии я мог бы предложить тебе современную французскую музыку. Офицер Патрульной Службы не должен ограничивать свое образование лишь теми предметами, которые обязательно ему пригодятся. Итак, я помечаю здесь те предметы, которые понадобятся тебе в первую очередь, теперь отправляйся в библиотеки и забери кассеты и сразу в психологическую лабораторию на первый сеанс гипноза. Примерно через неделю, когда освоишь весь этот материал, приходи ко мне, и мы поговорим.

— Вы хотите сказать, что мне предстоит выучить все, записанное на эти кассеты, за одну неделю?

— Совершенно верно. Разумеется, работать придется только в неслужебное время. Днем ты будешь занят тренировками и лабораторными занятиями. Так что приходи через неделю, и мы увеличим объем. Ну, за дело!

— Но… Есть, сэр, будет исполнено!

Мэтт разыскал отдел психологического обучения, и через несколько минут усталый специалист отдела, одетый в форму штабного управления космической пехоты, провел его в крохотную комнатку. «Устраивайтесь поудобнее в этом кресле, — сказал он. — Откиньте голову на спинку. Это ваше первое занятие?» Мэтт признался, что первое.

— Вам у нас понравится. Есть парни, которые приходят к нам, чтобы отдохнуть: они уже освоили больше, чем следует. Так какова цель вашего прихода?

— Введение в венерианский язык.

Специалист что-то произнес в микрофон, стоящий на столе.

— Недавно у нас произошел забавный случай, — заметил он. — Месяц назад пришел курсант-выпускник, которому хотелось освежить свои знания в области электроники. Техник что-то напутал, и теперь курсант приобрел массу ненужных ему знаний в области патологии желудка. Вытяните левую руку. — Специалист направил пучок обеззараживающих лучей на кожу у локтя и сделал инъекцию. — Теперь ложитесь и следите за раскачивающейся лампочкой. Расслабьтесь… расслабьтесь… закройте… глаза… расслабьтесь… вам… приятно… засыпаете…

Кто-то стоял перед ним, держа в руке шприц. — Все. Я ввел вам противодействующее лекарство.

— Как? — ничего не понимая, спросил Мэтт. — Что случилось?

— Посидите, не двигаясь, пару минут и после этого можете идти.

— Что, гипноз не подействовал?

— Что — не подействовал? Не знаю, какое у вас было задание, я только что заступил на смену.

Мэтт вернулся к себе в каюту. Настроение у него было подавленным. Он побаивался гипноза, но теперь, когда он понял, что его организм не поддался обучению под гипнозом, Мэтт чувствовал себя еще хуже. Он подумал, что ему вряд ли удастся выполнить такой объем учебной работы, если он будет пользоваться одними привычными методами, особенно при изучении языков.

Ничего не поделаешь — нужно снова сходить завтра к лейтенанту Вонгу и рассказать обо всем, решил он.

В каюте он нашел одного Оскара, который пытался вбить крюк в стенку. Рядом, у стула, на котором он стоял, была картина в рамке.

— Привет, Оскар, — поздоровался Мэтт.

— Привет, Мэтт, — ответил Оскар и на мгновение повернулся к нему; и тут же дрель, которой он сверлил отверстие в переборке, соскользнула и царапнула его по ладони. Оскар принялся ругаться на странном, шепелявом языке: «Пусть мои проклятия преследуют эту мерзость до самого дна всемирного ила!»

Мэтт неодобрительно покачал головой: «Приглуши свой голос, о ты, нечестивая рыба!»

Оскар изумленно посмотрел на него: «А я и не знал, Мэтт, что ты знаешь венерианский!»

У Мэтта отвила челюсть. Он закрыл рот, снова открыл его и произнес: «И я тоже — до этого момента!»

VII. ПРЕВРАЩЕНИЕ В КОСМОНАВТА

Сержант повис в воздухе, поджав ноги к груди.

— На счет «раз» займите исходное положение, причем ваши ступни должны быть в шести дюймах от переборки. На счет «два» упритесь ступнями в переборку и оттолкнитесь, вот так! — Он уперся ногами в стальную переборку и полетел через отсек, не переставая объяснять. Продолжаете считать до четырех, на счет «пять» поворачиваетесь, — его тело свернулось в клубок и сделало полуоборот, — прекращаете вращение, тело выпрямилось, — и на счет «семь» касаетесь ногами противоположной переборки. — Его носки коснулись стенки и он продолжил объяснения: — После касания мягко сгибаете ноги в коленях, гася инерцию движения таким образом, чтобы все время сохранять контакт с переборкой и не отскочить от нее. Сержант согнул колени и, как пустой мешок, застыл в воздухе рядом с точкой, которой коснулись его ступни.

Тренировки проводились в огромном цилиндрическом отсеке диаметром футов в пятьдесят, расположенном в самом центре корабля. Отсек был установлен на подшипниках и непрерывно вращался в направлении, противоположном вращению корабля, причем с такой же угловой скоростью; таким образом отсек оставался неподвижным по отношению к окружающему пространству. Войти в него можно было только через люк в центре вращения.

Это был крохотный островок «свободного падения» — гимнастический зал для тренировок в состоянии невесомости. Дюжина курсантов висела, уцепившись за длинный поручень, протянувшийся вдоль стены отсека от носа в сторону кормы, и следила за сержантом. Мэтт был одним из них.

— А теперь, джентльмены, попробуем снова. Начинаем считать — один, два, три; к счету «пять», когда все курсанты должны были одновременно повернуться в воздухе, легко и грациозно, исчез даже малейший намек на порядок. Одни курсанты столкнулись друг с другом, двое, потеряв инерцию после того, как задели друг друга в полете, беспомощно и медленно плыли к дальнему углу отсека, а один даже забыл отпустить поручень и остался на месте. На лицах курсантов, дрейфующих к дальнему углу, застыло выражение озадаченное и беспомощное, как у собаки, пытающейся зацепиться когтями за гладкий лед. Они безуспешно размахивали руками и ногами, стараясь остановиться.